Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.
Путешествуя в Женеву,
На дороге у креста
Видел он Марию Деву,
Матерь Господа Христа.
С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел,
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.
С той поры стальной решётки
Он с лица не подымал
И себе на шею чётки
Вместо шарфа привязал.
Несть мольбы Отцу, ни Сыну,
Ни Святому Духу ввек
Не случилось паладину,
Странный был он человек.
Проводил он целы ночи
Перед ликом Пресвятой,
Устремив к Ней скорбны очи,
Тихо слёзы лья рекой.
Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei[1] кровью
Написал он на щите.
Между тем как паладины
Ввстречу трепетным врагам
По равнинам Палестины
Мчались, именуя дам,
Lumen coelum, sancta Rosa![2]
Восклицал всех громче он,
И гнала его угроза
Мусульман со всех сторон.
Возвратясь в свой замок дальный,
Жил он строго заключён,
Всё влюбленный, всё печальный,
Без причастья умер он;
Между тем как он кончался,
Дух лукавый подоспел,
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:
Он-де Богу не молился,
Он не ведал-де поста,
Не путём-де волочился
Он за Матушкой Христа.
Но Пречистая сердечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Паладина Своего.
Итак, я решила поставить это стихотворение себе на вооружение. Строки, знакомые со школы - ну вот внезапно щелкнуло: я знаю этого рыцаря. И знаю ту, которая выдавала себя за Марию Деву - на мистическом эдаком плане. И историю их любви и его смерти уже тоже знаю.
Отчего-то исследователи полагают, что Пушкин писал исключительно о себе и о своем "ближнем круге" даже в иносказательных вещах. И игнорируют тот факт, что он мог просто брать интригующие его сюжеты реальности и переносить в условно-творческое пространство. От того соответствующая литература полнится всевозможными домыслами про "утаенную любовь Пушкина", про то, "а кто такая эта Мадонна? А кто такая эта лирическая героиня? Может, сама императрица?" Вот сразу видно - не видят они ничего дальше своего носа. И вот вышеприведенная "Легенда", мол, основана исключительно на опыте Пушкина. Мол, Мария Дева - это известная всем Натали (сразу же напрашивается стих "Мадонна"), рыцарь - сам Пушкин, упоминания про крестовые походы - это ж завуалированные впечатления о путешествии в Арзрум, где "солнце наше" имитировало военную деятельность (на самом деле, чаще выступало в роли праздного путешественника). В общем, кому интересна эта версия, см. сюда. А у нас будет куда более залихватская. И мистическая.
Начнем издалека. Есть определенный миф, что Пушкин писал, что сам хотел. И исключительно про себя. Или по следам прочитанных книг, увиденных спектаклей. Как это уживается с тезисом, что он единственный зарабатывал творчеством и жил с писательства - неизвестно. Авторам этих широко распространенных домыслов мнится, что он сначала создавал товар (то бишь, поэму или стихотворение), а потом на него находился купец. И что ему события реального мира, светского окружения, не связанные непосредственно с его персоной, были до лампочки - если вдохновение - то из книги какой, или на волнах влюбленности, как доказывают в случае с "Легендой".
Я полагаю, что писательство под заказ имело место в жизни Пушкина куда чаще, чем мы воображаем. И что некоторые его светские знакомые могли щедро ему помочь - материально и в продвижении его имени и творчества - если он бы взялся развивать угодный ему сюжет.
Итак, как видится история создания "Легенды" в моей трактовке (которая и будет изложена в книге)? Сразу скажу, документов у меня на руках нет, это просто складно выходит.
Зинаида Волконская - опосредованно, через знакомых - заказала Пушкину целую поэму. О Средних веках. О любви и страсти. О явлении Мадонн и Лжемадонн некоему рыцарю-тамплиеру. Но Пушкин схалявил и создал кратко и лаконично "Легенду". Тем более, в поэме нужны были страсти и ужасы настоящие. А прототипы этой "поэмы с ключом" - любовь одного современного Зинаиде "рыцаря" к ее родственнице. Любовь эта виделась могучей и мистической, и закончиться ничем хорошим не должна быть.
Итак, разберем, что к чему в стихе и какие детали обратили мое внимание на себя?
1) Первый абзац - прямо характеристика графа Кристофа. Пушкин написал, что "сумрачный и бледный" он был только "с виду". Ну и характер тот самый. Что "рыцарь" - сразу общее место, так как остзейцев считали по умолчанию "потомками рыцарей" и даже их так называли (ежели польстить в литературе, например, хотели), да члены ордена РК назывались в то время (да и нынче кое-где) "рыцарями Розового Креста".
2) Про встречу "под Женевой". Осенью 1808 г. и в 1809 г. он сначала ездил в Вену, потом в Швейцарию, где - о, случайность! - встретился со своей старой знакомой, женой друга и сослуживца, которая недавно его вытянула из болезни. Далее деловую поездку и путешествие они совершали уже вдвоем. Со всеми приятностями... Встреча как раз случилась близ Женевы. И крест подорожный, видно, там стоял. Спасибо, Александр Сергеевич, за эдакую деталь!
3) Про истинную верность - ну, так хотелось заказчице, даме экзальтированной, которую вся эта история будоражила сильно. В реальности там никто из этой пары верность друг другу не хранил. Более того, оба состояли в браке и разводиться с супругами не собирались.
4) Ну, "крестовые походы" - довольно известный мотив, ибо что еще тамплиер может делать, как не воевать с мусульманами. А прототип "рыцаря бедного" воевал с мусульманами и на поле боя, и на дипломатическом поприще, причем весьма успешно - "гнала его угроза мусульман со всех сторон" (см. его роль в создании Греции, например).
5) про "свет небес, святая Роза" - все это не самые банальные эпитеты для Мадонны. Здесь явная, без примесей, розенкрейцерская символика. Как еще рыцарь РК может называть даму своего сердца?
6) четки, привязанные вместо шарфа - ну, кто надо, уже узнали портрет... Граф Кристоф - внезапно! - не вполне играл по правилам строгого дендизма и иногда следовал моде своих юных лет (то бишь, под incroyable косил, хотела бы я на это посмотреть!). Молодые роялисты в 1790-е - равно как и участники войны в Вандее - носили четки "вместо шарфа", напоказ. Это можно увидеть на портретах. Хоть Кристоф и не был католик и четки ему, казалось, были без надобности, но он их не снимал никогда вообще. Со своих 20 и до смерти.
7) Сам намек на то, что рыцарь молился только Мадонне... и то, как молился? Скорее, в любви признавался - указание на незаконность и безбожность той самой связи. Странно - рыцарь отверг Господа ради Его Матери. Но если подумать, кого тут имели в виду под Мадонной... Отмечу небольшую деталь - у лютеран вообще-то почитание Богоматери отменено. И смотрят на него косо. Конечно, любой бы пастор косо смотрел на того, кто не молится Троице.
8) Конец герою Пушкин предрекает весьма мрачный и безбожный - одинокая смерть без должной подготовки. Отчасти это сбылось.
9) А от том, что происходило в загробном мире... Здесь я промолчу. Поэт показал, что такая любовь сама по себе освящает любящего. Возможно, идеалистично.
Предвижу вопросы - "откуда это"? А подумайте логично...
Также прошу не упрекать меня в святотатстве. Я не сравниваю Софью Волконскую с Богоматерью, но это не отрицает того факта, что она могла так себя ставить и работать вот на этот образ "святой Розы" и "света небес", хотя бы для возлюбленного и для своей достаточно экзальтированной и романтичной невестки, заказавшей увековечить этот "прекрасный роман".